— Советник… — закашлявшись, подсказала и жрица, крутя головой по сторонам.

У двери круговорот тел и хвостов наконец распался — Кари связали ремнями от портупей и крепко держали. Ираталь! Санлия! Руаль! — Алестар не знал, в какую волну кидаться сначала. Нет, все-таки Руаль.

Он нашел взглядом советника, так и сидящего в кресле. Тот был бледен грязной, болезненной, желто-серой бледностью. На обрюзгшем лице жили только глаза. О, какой исступленной ненавистью они горели.

— Ираталь, стражу к советнику! — велел Алестар сквозь боль, что взбесившимся прибоем катилась от хвоста по всему телу. — Глаз не спускать! Где Санлия? И целителя сюда!

— Успокойтесь, тир-на. Все будет сделано. Вы… вы ранены? Целителя! Целителя его величеству!

Ираталь хлопотал вокруг, и Алестар уже хотел послать его заняться настоящим делом, но все и так шло верно. По бокам от кресла Руаля появилось двое гвардейцев, совершенно ошалевших, но старательно исполняющих приказ. Еще один бдительно замер возле Санлии, жмущейся к стенке. Впрочем, наложница выглядела на удивление спокойной наперекор творящемуся вокруг безумию. Советники, привстав с мест, благоразумно не лезли в суматоху, но переговаривались в голос, и зал бурлил от их вскриков, команд Ираталя и плавающих гвардейцев.

— Да не мне целителя, а Дару! — огрызнулся Алестар. — Мне… потом…

Его все-таки усадили в кресло, и примчавшийся паренек в форменной тунике кинулся осматривать хвост.

— Я сказал — потом! — рявкнул Алестар, отпихнув слишком ретивого лекаря и едва не взвыв от резкого движения. — Вон раненый!

Парнишка, не смея ослушаться, поплыл к Дару. Склонился над почти опустившимся на пол охранником, охнул…

Джиад! Где она? Алестар беспокойно отыскал взглядом Джиад. Жрица была совсем рядом, для нее освободили соседнее кресло.

— Как ты?

Алестар торопливо искал следы крови — и не находил.

— Со мной все хорошо, тир-на, — сказала Джиад негромко, но Алестар услышал ее сквозь гвалт и чуть не всхлипнул от облегчения.

— Плыви сюда, — попросил он, чувствуя, как огромный краб впился в плавник и теперь поднимается по хвосту вверх, раздирая его клешнями.

Сначала было полегче, так всегда с ранами — уж это он знал. Но теперь первое онемение прошло — и хотелось выть от боли. Алестар закусил губу, пытаясь отвлечься. Кари… Как это возможно? Почему? И при чем тут Руаль? Но теперь-то он получит ответы на все вопросы! И Джиад цела и невредима, а все обвинения жрецам придется снять. Ради этого стоит вытерпеть любую боль!

Он через силу улыбнулся подплывшей жрице, стараясь не коситься на хвост, который будто кипятком ошпарили. И тут все-таки налетел Невис, причитая, что следует немедленно зашить рану на плавнике, не хочет ведь его высочество, то есть величество, утратить чувствительность?!

Алестар, у которого перед глазами все плыло, качалось и заволакивалось пеленой, вяло согласился, что не хочет. Чувствительность хвоста — это важно… Джиад молча взяла его пальцы, и Алестар удивился этому чуть ли не больше, чем всему остальному. Но такой уж сегодня был день, видно.

— Выше, — сказал он ей, косясь на большую кривую иглу, в которую Невис вдевал тонкую блестящую нить — сухожилие салту. — Возьми меня за руку, только выше, чтобы я тебя не держал.

— Вы забыли, ваше величество, — сказала она все так же негромко, — у меня не самые слабые пальцы. Уж как-нибудь потерплю.

— А, ну да, — криво усмехнулся он, когда Невис воткнул иглу и сделал первый стежок, — я помню…

Он действительно вспомнил и золотые браслеты, скомканные, словно были сплетены из водорослей, и сломанный лоур. Пальчики у его избранной и вправду не из слабых. И все-таки, когда игла пошла дальше и Алестару показалось, что его плавник окунули в лаву, он изо всех сил стиснул на подлокотнике кресла пальцы левой свободной руки, а не правой, которую держала жрица. А потом успел подумать: он впервые рад тому, что Джиад — человек и запечатление на нее так не действует. Значит, никакая часть его боли ей не достанется — хвала Матери Море.

***

Алестар полулежал рядом, прикрыв глаза, не шевелясь, и Джиад видела, с каким трудом ему это дается. Роскошная перламутровая вуаль хвостового плавника была рассечена почти надвое, Невис что-то бормотал, работая иглой со сноровкой опытного лекаря, и под его ловкими руками на мягком серебре хвоста оставался ровный, но заметный шов. А ведь это, наверное, очень больно, вон как дрожат ресницы принца и напряжена шея. Самой Джиад раны зашивали не так уж часто, но случалось… А ведь выше плавника, на конце хвоста, нож Кари вспорол и чешую.

Вздохнув, она чуть сильнее сжала пальцы этого балбеса, который кинулся в драку, снова забыв о том, что Акаланте нужен живой король. Чем только думал? Явно не головой, а как раз тем, что сейчас пострадало. И вроде бы ей грех злиться, ведь спасал-то Алестар как раз ее, но ради Малкависа, когда же он начнет думать?

И все-таки… все-таки, это было странное, но приятное чувство — вдруг понять, что недавний враг без раздумий готов заслонить тебя собой. Такого она могла бы ожидать от Лилайна, но уж никак не от Алестара.

Однако думать следовало о другом. Джиад обвела зал пристальным взглядом, отметив, что теперь, когда от Ираталя требовалось не найти преступника, а навести порядок, начальник охраны справлялся гораздо лучше. Вот если бы еще не промедлил с Кари. Когда она высказала мгновенное озарение, накрывшее при виде погрызенных ножен, то не думала, что события примут такой оборот. О, конечно, убийцу следовало разоблачить, но вот появление Санлии — это оказалось настоящей неожиданностью. Хотя если поразмыслить, то наложница выбрала очень верный момент. Теперь, что бы она ни рассказала, ее услышит вся верхушка Акаланте, и никто не сможет исказить слова Санлии к собственной выгоде. И потому наложницу хотя бы сейчас следует беречь, как величайшую драгоценность. Впрочем, как и Руаля.

Советник, между тем, отказался от помощи подплывшего к нему целителя и продолжал сидеть в кресле, разглядывая зал. Почему он взял на себя вину Кари? Вот над чем ломала теперь голову Джиад. Или убийц в самом деле было двое, как сказала Санлия? Советник и охранник? Что ж, это в самом деле вполне укладывалось в картину, склеенную Джиад из домыслов и фактов.

Алестар беспокойно дернулся, пошевелил рукой, которую она держала.

— Уже все, ваше величество, — успокаивающе проговорил Невис. — Сейчас я дам лекарство, и вы уснете. Сон вам необходим…

— Невис, вы с ума сошли? — сквозь зубы вопросил принц, но тут же извинился: — Ох, простите… Никакого снотворного, слышите? Я не хочу проснуться и узнать, что кого-то еще убили или похитили. Мы разберемся с этим делом прямо сейчас.

Если бы кто-то спросил мнения Джиад, она бы всецело поддержала эту мысль. А вот Тиаран так не считал. Подплыв к креслу Алестара, верховный жрец Троих склонился в почтительнейшем поклоне и произнес: